1
2
3
3
3
События в игре: На дворе октябрь. Жители Нью-Йорка готовятся к Хэллоуину, творческая богема скорбит о преждевременном уходе из жизни чародейки Натали Ирвинг, оборотни жрут друг друга, вурдалаки жрут всех, у политической элиты назревают трудноразрешимые проблемы. Но в целом жизнь легка и относительно безвредна.
Сюжет
Гостевая
Хочу к вам
Внешности
Нечисть
Нефилимы
Маги и магия
Культисты

Doomsday 1999. What’s the verdict?

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Doomsday 1999. What’s the verdict? » Прошлое » Золотой юбилей


Золотой юбилей

Сообщений 1 страница 12 из 12

1

--
[indent] Время, место: 1820 год, поздняя осень, Пьемонт (Италия)
[indent] Участники: Исабель Сальви, Робер Колло
[indent] События: Что для бессмертных время? По сути - ничто. Это смертные цепляются за каждую минуту, боясь упустить ее, упустить свой шанс прожить единственную, такую короткую жизнь. Но даже бессмертным нужны вехи - чтобы не забывать. И - не остаться невзначай в прошлом.

Отредактировано Isabel Saglivi (2020-06-17 17:01:20)

0

2

Когда цветок роняет лепестки,
Покровом землю усыпая,
За этим вслед идут плоды –
И тризну по цветам справляют.

Но у людей, мой друг, не так.
И старость им – лишь увяданье.
Утрата красоты – страданье.
Лишь молодость их шанс добиться благ.

Вкусить богатств и яств прекрасных,
Узреть любовь во взгляде ясном,
Зачать потомка, строить дом –
Так до седин благообразных.

Прошло пол века – человек готов
Расстаться с жизнью и грехами,
Отмаливать всю жизнь – до рая,
Которым грезит, по ночам страдая.

Но наша жизнь иная.

I.S.

[indent] Войны, революции, перевороты – те времена, когда в обществе появляются по-настоящему святые люди, чьи сердца горят и манят за собой. Но появляются не только они. Оживляются хищники – большие и малые, в надежде урвать себе кусок побольше, дабы вслед затаиться до лучших времен. Или не затаиться – если кусок таков, что за него нужно драться и дальше.
[indent] Исабель любила такие времена. Это была ее стихия – стихия, из которой она родилась и в которой выросла именно тем, кем являлась. Не-человеком.
[indent] Можно было не бояться, не опасаться, не скрываться. Среди льющейся повсюду крови творимое вампирами выглядело зачастую безобидными шутками – по сравнению с тем, что люди творили с людьми.
[indent] И очень удачно, что осенью тысяча восемьсот двадцатого года от Рождества Христова в Пьемонте стояла любимая «погода» Исабель.

[indent] – Проходи, – Исабель с улыбкой открыла гостю дверь, пропуская в небольшой, но добротный домик на окраине. Она не спросила, кто пришел – от этой глупой привычки она отвыкла почти сразу после перерождения. Запах и особые, новые чувства сообщали все, что требовалось. – Как тебе Пьемонт?
[indent] На первый взгляд – светский разговор, поддерживающийся хозяйкой дома с дорогим гостем. Хотя – нет. Слишком фамильярно. Да и платье для хозяйки такого домика выглядело слишком вызывающе – темно-красный бархат не каждый из богачей мог себе позволить.
[indent] – Слуг я отпустила порезвиться, – на всякий случай сообщила Исабель, задвигая засов.
[indent] В последнее время она любила путешествовать с комфортом, и этот комфорт ей обеспечивали трое новых «подопечных» – всяко лучше, чем обычные люди.

Отредактировано Isabel Saglivi (2020-06-17 15:59:46)

+1

3

Отчаянные времена охотнее порождают монстров и великомучеников. И у тех, и у других были отличные шансы в будущем стать святыми. Просто в такие моменты люди склонны верить в любого, в ком заметят хоть намек на лучшее будущее. В этом мире или в посмертном. Как ни странно, смутные времена Робер не слишком любил. Он бы откровенно предпочел, чтобы слишком кипучие заварушки закончились. Потому что мало украсть. Надо еще и сохранить. Хорошо хоть с выживанием проблем за последние полвека стало гораздо меньше. Испытывал ли он по этому поводу благодарность? Вопрос оставался открытым.
- Дыра. Макаронники. Жуткий акцент.
Осколки герцогства Савойского говорили на дикой помеси французского и итальянского. И его, истинного француза, такое отношение к собственному языку коробило.
- В прочем, местное пойло вполне пристойное.
Краткий спич не мешал осмотреть женскую фигурку от ног, к упругой попке, изгибу бедер, изящному, словно у скрипки, изгибу талии, бесконечно долгому и плавному, вплоть до кончиков пальцев хрупкой на вид ручки, так небрежно поправляющей темную волну волос. Исабель была воплощенным желанием.
Ни намека на приветствие. Словно они и не расставались. Ни малейшей попытки узнать, как жила, что делала. Да без разницы.
- И так, сюрприз.
То ли вопрос, то ли утверждение.
Никакой определенности. Как это всегда было в их странных отношениях.

0

4

[indent] Тихий смешок послужил не ответом, но прелюдией к нему.
[indent] Другой бы помянул про кровь и добычу, но не Робер. Робер всегда оставался собой – и именно это Исабель в нем и нравилось. Как и то, что он не сломался ни в процессе обращения, ни после него. Не стал зависимым, у него не снесло голову, он не попытался отплатить «добром» (что бы ни вкладывалось в это слово) за причиненное «добро». Робер оставался Робером.
[indent] – Идем, – Исабель поманила мужчину за собой и ушла в темноту, шурша юбками.
[indent] Тишина. Даже в подполе не скреблись мыши. Лишь снаружи доносились глухие звуки разгула, устроенного людьми. Первая комната, следующая – и вот в ней уже появились новые звуки – почти неслышного дыхания людей.
[indent] Исабель поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж домика и зажгла фонарь. Плотно закрытые ставни создавали эффект ночи, и пламя свечи выхватывало кусочки окружающего. Кровать, убранная шитым золотой нитью покрывалом. В углу блеснул рукомойник. Металлический отблеск на столе.
[indent] Но самое главное, то, к чему шла Исабель – около кровати на креслах сидели девушки. Абсолютно одинаковые с лица, даже мушки у каждой располагались на одном и том же месте – на левой щеке. Миловидные итальяночки с черными волосами, карими глазами и необычно бледной кожей для местных уроженок.
[indent] – Нравятся? – Исабель с улыбкой повернулась к Роберу.
[indent] В полной мере подобный сюрприз можно было сделать лишь человеку, Робер уже внизу лестницы почувствовал трех женщин. Точнее – девушек. Невинных, сладких, не испорченных болезнями и голодом.
[indent] Однако тройняшки – выжившие и ничуть не потерявшие потрясающего сходства между собой, были редкостью, потому Исабель обрадовалась, когда случайно наткнулась на эту семью.

+1

5

По большей части их интересы совпадали. Это касалось и денег, и еды, и общих взглядов на жизнь. По этой же причине они были хронически не способны долго находиться вместе. При чем в зависимости от ситуации "вместе" можно было понимать и как "в одной постели", и как "в одной стране". При этом они даже не ругались. Просто кто-то выходил за дверь и отправлялся по своим делам. Возвращений и трогательных обнимашек в плане не предусматривалось. Робер мог прекрасно прожить и без Исабель, но временами с ней было забавно. Впрочем, он не был особо склонено  вдаваться в анализ их отношений. Как и отказываться от приглашения. В конце концов, Исабель была права, за прошедшие полвека много чего изменилось.
Девицы были хорошенькими. Большего про них сказать пока было нельзя. Робер потянул носом и профессионально оценил аккуратные губки, задрапированные  складками тканей груди, очаровательные глазки, которые нынче было модно сравнивать с маслинами. Лично Робер в таком сравнении видел сарказм. Смотреть на глаза и думать о жратве. Все равно что глядя на румянец рассуждать об оттеках в привкусе крови.
- Миленькие.
Девицы сидели неподвижно и смотрели прямо перед собой. Отмыты, упакованы, разве что бантиком не завязаны. И вряд ли Исабель предлагала банальный секс в компании на пятерых.
- Отличный улов.
Кожа на руках, правда, была слегка грубовата, но это было поправимо. Собственно, этот изъян был виден только если знать. ан что смотреть.
Робер прошел в комнату и присел на корточки перед одной из девиц. Заглянул той снизу вверх в лицо, полюбовался тонкими чертами. Слишком бледные, чтобы долго жить. Слишком эфемерные. Он повернулся к Исабель.
- О чем замечталась?
Вряд ли Исабель пригласила его просто так. Что-то там в приглашении было про "отпраздновать". Вместе они еще ни разу ничего ен праздновали, и теперь Колло было слегка любопытно, что за идея зародилась в головке его сотвортительницы.

0

6

[indent] Исабель было любопытно, как Робер отреагирует на ее подарок. Если бы не понравился – что ж, можно было отпраздновать по-иному.
[indent] Но… Робер оставался Робером, так что дальнейшее предложение его также должно было вдохновить. Однако тот хозяйственный взгляд, коим Робер оценил девушек, Исабель не могла оставить без внимания.
[indent] – Все же зря я тебе оставила «Палаццо», – с милой улыбкой сообщила Исабель, отступая в сторону и ставя фонарь на стол.
[indent] Только тогда стало понятно, что он сервирован для трапезы - тарелки тонкого фарфора, что светятся на солнце словно лист бумаги, хрустальные бокалы, серебряные приборы. Вилки. Ложки. Ножи. Много ножей. Разных. Но все – остры, словно бритва.
[indent] Вместо еды стол украшали несколько бутылок вина, и все. Пожалуй, немногое из того, что Исабель не хватало – это опьянения от хороших вин, но – оно с лихвой компенсировалось иной пьяностью.
[indent] С большинством ее «детей» было скучно. Они были банальны и неинтересны. Скатывались до мыслей о всемогуществе и становились не лучше обычных разбойников, что грабят кареты по лесам. Некрасиво. Неаппетитно. Даже в самом начале пути Исабель, почти достигшая грани пресыщенности в человеческом теле, подобное не вдохновляло.
[indent] Ну скажите, в чем красота просто порвать горло человечку и нажраться крови, словно свинья? Фу.
[indent] Робер же, достигший почти той же пресыщенности обычной жизнью, что и сама Исабель, был часто изобретателен. С ним было интересно, но долго оставаться рядом Исабель не просто не видела смысла – не могла. Ее не интересовало приумножать, ее интересовало играть.
[indent] – Ты не голоден?

Отредактировано Isabel Saglivi (2020-06-18 00:07:46)

0

7

- С палаццо все прекрасно.
Правда, он сам там не был уже лет двадцать. И если оно все еще существовало, то кто бы им не управлял, Роберу отчеты уже не слал. И деньги тоже. Это несколько раздражало, но чисто так, теоретически. Возвращаться в Париж сейчас он не планировал.
Он встлал, осмотрел сервировку. И посмотрел на девушек уже иным взором. Тонкие лезвия, острые и изящные, сейчас больше походили на набор скульптора, а не повара. Улыбка Робера стала задумчивой.
- Вдохновляет. Три сразу?
Почему девицы были бледными, было понятно и раньше.
- Так много всего вкусного. И все сразу.
Он задумчиво постучал пальцем, рассматривая трех сестер одну за другой.
- Первое. Второе. И третье. И десерт. И легкая закуска. Прекрасно, Исабель.
Он наклонился к той девушке, что сидела справа, и втянул запах медленно, неспешно, смакуя и наслаждаясь оттенками. Потом перешел к средней. Возле третьей чуть помедлил, обошел ее, словно оценивая.
- Эта мне кажется чуть слаще прочих, так что ее оставим на десерт, - палец указал на среднюю, - Однако... Про двух других я не знаю. Хоть кости кидай.

0

8

[indent] – Ну зачем же кости, – Исабель подошла к Роберу со спины и прижалась, уперевшись подбородком в плечо и обняв за талию.
[indent] Две девушки синхронно встали и подошли к столу, словно готовились прислужить своим новым хозяевам. Аккуратно подвинули по бокалу поближе к себе и взяли небольшие ножи.
[indent] Тоненькие струйки крови почти одновременно пролились в бокалы, расцвечивая хрусталь всеми оттенками алого. Крови пролилось совсем немного – буквально на глоток. Розовые язычки мазнули несколько раз по ранам, подбирая алые капли – демонстративно, так, чтобы все было четко видно, и перевязали друг другу запястья белоснежными шелковыми платками.
[indent] И все это – в почти полной тишине, не расслабляющей, но подчеркивающей сладостное напряжение, начавшее разливаться по комнате.
[indent] Прижимающаяся к Роберу Исабель чувствовала изменения, и появившаяся от этого улыбка становилась такой же – сладостной и недоброй.
[indent] Взяв по своему бокалу, девушки шагнули к Роберу и застыли изваяниями в книксене, протягивая вампиру свою кровь в хрустале.
[indent] – Выбирай, – Исабель с сожалением разжала руки, отстраняясь от Робера.

0

9

Колло вскинул бровь. Он по кане дошел до той стадии  жизненной философии, когда люди начинали восприниматься как нечто иное. Скажем, он до сих пор не воспринимал как пищу тех, кого трахал.  И не мог трахать тех, кем питался. Что-то такое, крайне странное, из самого глубокого и давно забытого детства, когда  кормилица била его по рукам и наставляла, что играть с едой нельзя. Еда - для еды. Не хочешь есть? Проваливай из-за стола. Он понимал, что старые привычки - это смешно, но делать с ними хоть что-то пока не стремился. Однако, Исабель была кем-то вроде его первой наставницы в новой жизни. Да и вообще была дамой с фантазией. Робер ей где-то даже восхищался. Более того, он ее даже уважал. В той форме, на которую вообще был способен. Так что сейчас скорее испытывал любопытство. Ему был обещан сюрприз? И хоть он не понимал смысла праздника, но отказываться от пиршества и игры, предложенной Исабель, было глупо.
Он втянул в себя запах крови. Жесть, гранаты и ревень. В той, другой жизни он запахами вообще не увлекался, различая только "воняет" и "не воняет". Сейчас же ароматы складывались в свою собственную картину мира. Впереди плыли два облака с оттенком мокрой шерсти справа и ноками зеленой сливы слева.
Робер повернул голову и едва коснулся губами прохладной кожи. Взгляд от девушек он при этом так и не отвел.
- Левая.
И взял бокал, чтобы сделать первый глоток.

+2

10

[indent] Девушка, чьей кровью пока пренебрегли, тут же отмерла и отставила бокал на стол. По хрусталю пробежал желтый блик от фонаря и замер расплывчатым пятном у основания, слегка мерцая, словно в тревожном ожидании.
[indent] «Правая» девушка сноровисто распустила на спине шнуровку платья сестры, словно всю жизнь этим и занималась. Впрочем, возможно так и было, и сестрички помогали друг другу одеваться в «господские» платья – Исабель это интересовало преотменно мало. Главное – все три человечки могли служить тому спектаклю, что она задумала.
[indent] Оставленное на второе девушка приспустила платье с плеч сестры и отступила безмолвной тенью в сторону.
[indent] Избранная быть первой сомнамбулически выпрямилась, придерживая на груди сползающее платье, и посмотрела на стоящего прямо перед ней мужчину. Непонимание постепенно сменялось страхом, но – она ничего не могла сделать. Разве что продолжать прижимать к себе платье и тихонько вздрагивать. Капелька пота прокатилась по виску, на миг замерла на подбородке и упала в ложбинку между грудей.
[indent] Исабель втянула в себя воздух, неторопливо, смакуя как новое блюдо.
[indent] – Страх. Какой он сейчас для тебя на вкус? Сладкий? Горький? Пикантный? Или – лишняя приправа?
[indent] Почти у всех меняются со временем вкусовые предпочтения. Вампиры – не исключение.

Отредактировано Isabel Saglivi (2020-06-19 22:54:40)

+2

11

Вначале для него страх жертвы вообще ничего не значил. Он хотел есть. Жрать, если быть точным.

Робер отставил бокал в сторону и подошел к девушке. Осмотрел почти прозрачную кожу плечей, сумасшедше бьющуюся жилку у ключицы.

Вначале он вообще не очень осознавал, что происходит, сосредоточившись на своем личном мире и ощущениях.  На своем месте в мире. На своем отношении к миру. И на отношении мира к нему. А боялась пища или нет - его не волновало и не интересовало, как не волнуют мясника чувства коровы, приведенной на убой. Его вообще не волновало, что там происходит с едой.

Он обошел девушку по кругу. Потом зашел ей за спину. Мягко, едва касаясь, провел пальцем по ключице, придавил жилку. Кожа к коже, мягко надавливая, очертил изгиб шеи. Большим пальцем огладил абрис лица, тонкий, нежный, чувственный.

Потом Исабель научила его прелести изучения оттенков, вариации вкусов, палитре запахов. Она учила тому, что сама умела делать лучше многого прочего. Учила получать наслаждения от новой жизни. Знакомила с тонким искусством охоты, азартом погони, особенностями выбора жертвы. Тому, что эмоции способны повлиять на вкус крови.

Робер наклонился ниже, практически касаясь носом кожи девушки. И, не поднимая головы, даже не пытаясь скрыть смешка, посмотрел на Исабель.
- Кислит. Примерно как прокисшее молоко.
Можно подумать, он помнил, какое на вкус бывает прокисшее молоко.

+2

12

[indent] Исабель на миг замерла, раздумывая над выбором. И не прерывая игру взглядов с Робером. Она придавала смысл всему остальному – в этот момент. Чуть позже будут играть и другие чувства, мысли, ощущения, но пока – взгляды.
[indent] Исабель радостно хлопнула в ладоши, словно девчонка, получившая первый в жизни подарок от кавалера, или известие о чем-то давно желанном.
[indent] – Значит, херес! Эй ты, – она махнула рукой, подзывая «вторую», – налей хереса.
[indent] Девушка почти бесшумной тенью скользнула к столу и вручила бокал сестре.
[indent] – Пей, милая, – ласково улыбнулась Исабель девчонке. Словно у той был какой-то выбор.
[indent] Прекрасные белые зубки мелко стучали по стеклу, но лишенная голоса и собственной воли девушка сумела сделать несколько глотков.
[indent] – Так лучше?
[indent] Игра, игра… Весь смысл встречи в ней, ибо – какой же праздник без игры? Без своеобразного маскарада, внешне ничуть не похожего на венецианской, но перенявшего его дух свободы и вседозволенности.
[indent] Робер мог сейчас сделать что угодно. Отобрать бокал. Попробовать девчонку. Порвать ей горло. Отпустить. Попытаться перехватить управление. Ожидать, что будет дальше – с таким же нетерпением, как Исабель ждала его действий.
[indent] И – он должен был уже почувствовать, тот пряный аромат возбуждения, что будет провоцировать продолжать, пока не наступит насыщение.

0


Вы здесь » Doomsday 1999. What’s the verdict? » Прошлое » Золотой юбилей


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно