Doomsday 1999. What’s the verdict? |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Doomsday 1999. What’s the verdict? » Прошлое » It doesn't matter what you create if you have no fun
[indent] Время, место: Лето 1725 года
[indent] Участники: Кара Мур, Коннор Гордон
[indent] События: Почти 57 лет Кара провела в замке обратившего ее вампира Коннора Гордона. И сколько проведет еще, кажется, не знает никто. Дни и ночи кажутся бесконечными для Кары и, напротив, наполнены событиями и весельем для Гордона.
Этот денек заставил его побегать. А ведь казалось, времена, когда он мог с легкостью, точь-в-точь свободный швейцарский пехотинец, сорваться с места по первому звону так и жаждущей упасть в твой кошель монеты, канули в небытие лет тому двести назад или даже четыре века. Выяснялось — нет, и он по-прежнему чертовски бодр, когда дело касается больших, очень больших и прямо-таки колоссальных возможностей приумножить собственные немалые, стоит отметить, накопления до поистине неприличных размеров.
Дом, милый дом, его сиятельство лорд Коннор Гордон покинул задолго до наступления рассвета, вернулся – глубоко за полночь. Немного растрепанный, слегка бледный, в остальном же – абсолютно собой довольный и, что называется, в полнейшей гармонии духа и тела.
— О, моя дорогая! Какой удивительный сегодня день! — вытягиваясь в полный рост на постели своей чудесной комнатной леди, мечтательно улыбаясь, закрыл глаза его сиятельство лорд Коннор Гордон, опуская голову на ладони, сложенные крест-накрест.
Это была одна из тех недель, когда лорд Гордон чувствовал себя на подъеме, мир вокруг был восхитителен и светел, а его чудесной комнатной леди дозволялось ощутить себя чем-то большим, чем инструментом удовлетворения чужих, зато по большей части вполне естественных, а иногда и приносящих обоюдное удовольствие потребностей.
— Кара, напомни, ты любишь морские путешествия? — все еще не открывая глаз, продолжил Коннор, улыбаясь чему-то своему – тоже, как мир вокруг, восхитительному и светлому:
— Я вот не люблю морских путешествий. Замкнутые пространства, согласись, отвратительны – бррр, мороз по коже! А эти запахи? А матросы? А этих их краткие, совершенно безыскусные, лишенные какой бы то ни было выдумки однополые сношения? Ужас, Кара, ужас! Однако же, вероятно, совсем скоро нам предстоит совершить одно такое путешествие. Сделай, пожалуйста, вид, что тебе интересно, — вслушиваясь в ее дыхание, все также ласково произнес его сиятельство, но угадывалось в тоне и что-то помимо наигранной, приторно-сладкой нежности.
— В конечном итоге ты должна быть польщена тем, что я считаю тебя достойным моих душевных откровений слушателем и собеседником. А, впрочем… что же это я? Совсем забыл поинтересоваться, как прошел твой день! Надеюсь, это был хороший день? Потому что если плохой, я могу расстроиться. А я не хочу расстраиваться. Временами так приятно побыть счастливым мечтателем! И да, пока ты не испортила мне настроение, побудь еще немного доброй христианской женщиной – помоги снять сапоги своему господину и разомни его измученные тяжестью всех забот мира плечи. Я же немногого прошу, верно?
Согласно собственным убеждениям, его сиятельство лорд Коннор Гордон был хорошим человеком, никогда не просил многого и практически никогда ничего не требовал. Но мог бы. Если бы захотел, действительно захотел испортить себе настроение.
— К слову, раздеваться не обязательно. Когда я посчитаю нужным, я сам с удовольствием тебя раздену.
[icon]https://forumstatic.ru/files/001a/c2/6e/33979.png[/icon][nick]Connor Gordon[/nick][stat]Вампир, филантроп, мизантроп и просто человек тысячи талантов[/stat][status]your own god[/status]
День прошел совершенно бесцветно. Хозяин замка уехал, что Кару совершенно устраивало. Его подельники (то есть, простите, верные друзья и слуги) оставались в замке, но ирландку не тревожили, разве что занесли ей бокал свежей крови от очередной жертвы, по вкусу явно молодой. Весь день Кара рисовала. Не то чтобы ей нравилось это занятие, но чем еще скоротать время в закрытой комнате с усиленной дверью и решетками на окнах, которые не сорвать даже вампиру?
За прошедшие годы Кара пыталась бежать бесчисленное количество раз. Столько же, если не больше – убить себя. Чуть меньше – убить своего тюремщика. За очередную выходку еще недавно она провела несколько месяцев в подвале, но в какой-то момент Коннор выпустил ее и вернул в комнату. Вампирша заметила, что за прошедшие годы периоды «наказания», что бы она ни сделала, становились все более короткими. И даже в эти моменты Гордон редко надолго оставлял ее без своего внимания. Будь он нормальным человеком, Кара бы сказала, что он успевал соскучиться. Но человеком Коннор Гордон не был, а тем более не был нормальным. Он был конченым извращенцем, кровавым садистом, который не был способен ни на какие чувства, кроме любви к самому себе. Это Кара хорошо усвоила. Поэтому очередное «переселение» наверх воспринимала настороженно. Рано или поздно одного из них сорвет. Вопрос был в том, кого первым. Рядом с этим мужчиной сама ирландка теряла остатки здравого смысла.
В комнате горели свечи, Кара уже готовилась к тому, чтобы отправиться спать, но оказалось, что очень вовремя этого не сделала – появился сам Коннор Гордон. В удивительно приподнятом настроении, которое не могло не настораживать.
Разлегшись на постели, он о чем-то вещал, что-то спрашивал ирландку и, естественно, продолжал не дожидаясь ответа.
Морские путешествия. Единственное ее морское путешествие прошло именно с Гордоном, когда тот увез ее из родной Ирландии, и Кара, переживавшая тогда кошмар обращения, о нем ничего не помнила. Подозревала, что ей не понравится. Но что если это ее шанс сбежать? Девушка прислушалась повнимательнее и механически выполнила то, о чем просил-приказывал Гордон. Сапоги отправились на пол, а сильные, пусть и такие хрупкие на вид, пальцы девушки начали разминать плечи вампира. Шею ему она уже ломала. Это не привело ни к чему хорошему для Кары, поэтому она заставила себя удержаться от такого удовольствия. Доброй христианской женщиной ирландка не была. Она вообще не была даже христианкой, продолжая в тайне исповедовать древнюю религию своих предков. Знал ли об этом Гордон Кара понятия не имела, если знал, то хотел лишний раз ее задеть, но сейчас ей было все равно – на горизонте замаячила пока очень призрачная, но возможность сбежать.
Замкнутые пространства? Не этому ублюдку говорить о замкнутых пространствах. Но что если в ближайшее время ей действительно представится возможность обменять свою клетку на свободу?
- Все хорошо, - тихо ответила Кара, когда ей показалось, что Коннор оставил для нее паузу в своем монологе.
Руки скользили по плечам мужчины. От Гордона неуловимо пахло кровью. Всегда. Алкоголь, вереск, кожа и мокрая земля – вот что скрывалось под этим, но кровь всегда была на первом месте, словно он в ней купался. А впрочем, иногда так оно и было.
— «Все хорошо» - это не ответ, — не разжимая губ, улыбнулся его сиятельство, абсолютно по-кошачьи выгибая шею. — Обожаю твои пальчики. В том числе, когда они в очередной раз пытаются сломать мне шею. Хотя, должен признаться, в такие моменты они нравятся мне даже вдвойне. Но нет, Кара, нет-нет-нет, сегодня я хочу быть нежным. И ты тоже хочешь быть нежной. Я прав? Ах, да! Помним-помним! Лорд Гордон никогда не ошибается, потому что лорд Гордон – это лорд Гордон, умница и совершенство. А ты у нас просто маленькая, глупенькая, покорная, всегда готовая услужить своему господину женщина.
Вообще-то игры с ней никогда не были такими уж интересными, но ему нравилось это ее холодное, медленно и все-таки неизбежно превращающееся с годами в абсолютное равнодушие бешенство. А еще ему страшно, не передать словами насколько нравилось крепнущая в ней вера. Вера в собственную уникальность, избранность, во что-то такое, что позволяло ей чувствовать себя чем-то помимо мышки, загнанной большой и противной крысой в крохотную, но крайне прочную клетку.
Его сиятельство лорд Коннор Гордон не помнил, рассказывал ли ей, однако же таких расчудесных комнатных леди за свою очень, по-настоящему долгую жизнь он отымел штук двести, и если сложить одну на другую, то вполне могла получиться натуральная лестница в небо.
— Но раз хорошо – значит хорошо. Итак, продолжим о путешествиях? — неохотно размыкая веки, выдохнул лорд Гордон, накрывая правую ладонь Кары своей. Глаза у него были голубые, очень яркие и очень светлые.
— Почти весь вечер я думал о том, как бы нам обустроить твой отъезд, чтобы этой милой рыжей головушке не пришлось тяготиться мыслями о побеге. Вот так уже интереснее, верно? — сжимая пальцы вампирши чуть крепче, чуть шире улыбнулся его сиятельство, мечтая о том, как совсем скоро сможет называться уже его светлостью.
— Первой идеей было золото. Только представь, Кара, только представь: раскаленный металл покрывает твою кожу дюйм за дюймом и ты превращаешься в нерукотворный шедевр! Великолепная идея, да? Я бы сказал блестящая, но есть две проблемы. Первая: процесс может оказаться чересчур болезненным и, вероятнее всего, твой организм вынудит тебя впасть в спячку, а это совсем невесело. И вторая – перевозить в багаже настолько ценные вещи, как минимум, не окупает издержек и, разумеется, всегда остается минимальный, но все-таки шанс на похищение, — сжимая пальцы вампирши все крепче и крепче, с упоением повествовал почти его светлость. — Терять тебя мне бы, само собой, не хотелось, ведь, если подумать, мы едва-едва начинаем осознавать, какое это счастье – быть вместе. Второй идеей было расчленение. Сама понимаешь, без рук и ног мысль о побеге становится смехотворно нелепой, но… В конце концов за время путешествия – а плыть нам предстоит немногим менее месяца – мне наскучит тебя резать, а это, знаешь ли, тоже… невесело. Был еще третий вариант – гроб. Обыкновенный каменный саркофаг из тех, которые обожают коллекционировать всякие падкие до восточных диковин повесы, но… гроб – фу-у-у, Кара, фу-у-у, гроб – это пошло, грубо, к тому же, мне претят ассоциации с мертвым телом. Именно поэтому четвертый вариант, тот самый, на котором мы, может быть, и остановимся я предлагаю выбрать тебе. Удиви меня, Кара, будь оригинальна! Ты же можешь.
Когда кости вампирши хрустнули, он не заметил, да и зачем, это ведь так – шалость, даже не боль вовсе.
[icon]https://forumstatic.ru/files/001a/c2/6e/33979.png[/icon][nick]Connor Gordon[/nick][stat]Вампир, филантроп, мизантроп и просто человек тысячи талантов[/stat][status]your own god[/status]
Кара едва сдержала усмешку. Понятие нежности в лексиконе Коннора Гордона означало не то же самое, что в лексиконе других людей. Это означало, что может быть, если ирландка будет вести себя хорошо, она не останется со всеми сломанными ребрами. Или, что он не будет снимать с нее кожу или… и то все это работало только если лорду Гордону покажется, что его такое значительное эго не повредилось ни ее словом, ни ее делом.
Каре рассказывали о том, что бывает с такими, как она. Иногда они были людьми, иногда новообращенными вампирами, иногда кем-то еще. Но неизменно Гордон их контролировал, а потом избавлялся от них, когда они успевали ему наскучить. Много таких женщин появлялись в замке даже во время ее пребывания там. И исчезали. В какой-то момент вампирша поняла, что не против оказаться на их месте. Одна проблема: по словам всех дружков лорда Гордона, которые знали его достаточно давно, выходило, что столь долго извращенец-Коннор не держал рядом с собой почти никого. И Кара отчаянно пыталась понять, за что ей такая «честь». Она не была самой красивой, наверняка не была и самой интересной. Тогда с какого же черта Гордон продолжал развлекаться именно с ней?
Вампир сжал ее руку, и Кара усилием воли заставила себя не вздрогнуть.
Она знала, что наверняка последует за этим. Коннор мнил себя исключительно особенным, но на самом деле был чертовски предсказуем. Нужно было только обладать достаточно богатой фантазией, чтобы представить себе самую кровавую, самую извращенную вещь на которую способно сознание – и тут оказывалось, что именно в этом и заключался его план.
Именно что-то в этом роде Гордон и озвучил. Жестокое, болезненное, извращенное. То, что оценили бы поэты и художники. Потому что сочли бы это метафорой, аллегорией или еще какой-то хренью.
Кости захрустели, с губ девушки сорвался тихий стон, но Кара не двинулась, только зрачки вампирши совсем по-человечески расширились от боли.
В последние годы «игры» Коннора стали все более изощренными – они оба понимали, что по-настоящему терять Каре нечего, за свою жизнь она не так уж и держалась, участие в оргиях, кровавых развлечениях и прочих радостях лорда увлекало ее не настолько, чтобы не хотеть прекратить свои мучения. Это был инстинкт, инстинкт, который при возможности любую жертву превращает в мучителя. Кара постепенно становилась и тем, и другим одновременно. Но это не было достаточной причиной. Единственное, что по-настоящему ее сдерживало – это экстремальная боль. И нежелание ее испытывать.
- Я просто не попытаюсь бежать, - тихо произнесла девушка, - Я сделаю как ты хочешь. Буду играть ту роль, которую ты мне выделишь.
Она не была уверена, что это правда. Но месяц в море – это чертовски долго. Вампир возраста Коннора, перекормленный кровью, вполне мог удерживать под своим гипнозом всю команду. А значит, ей никто не поможет. Любил ли лорд Гордон чувство власти настолько, чтобы счесть ее предложение правдивым? Чтобы убедиться, что напугал ее достаточно? Сейчас Каре явно предстояло это узнать.
Отредактировано Kara Moore (2020-06-25 02:20:10)
— Будешь играть ту роль, которую я тебе выделю? — выпуская ладонь Кары, недоумевающее выгнул брови лорд Гордон. — А с чего ты взяла, что мне это интересно? Твоя покорность, конечно, прекрасна, но не в тех случаях, когда я прошу от тебя изобретательности. Иначе, — не меня позы, пожал плечами его сиятельство. — Мне самому ничто не мешает нацепить рыжий парик и вырядиться в платье.
Кто знает, может быть, при всей свой абсурдности эта идея была не так уж плоха. За почти восемь веков существования, лорд Коннор Гордон и все те сотни личностей, которыми он перебывал задолго до рождения лорда Коннора Гордона, испробовал бесконечное число и женщин, и мужчин, и девочек, и мальчиков, но, сколько бы ни старался раствориться в удовольствие от каждого, рано или поздно вынужден был констатировать: единственный в этой жизни, кто умел доставлять ему подлинное наслаждение, - он сам.
И тогда появилась мечта. Несбыточная, конечно, но удивительно притягательная – однажды создать собственное подобие, вряд ли, само собой, настолько же волнительно притягательное, но на безрыбье сгодилась бы и бледная копия.
Жаль, но, похоже, в лице Кары его ждала очередная, сотая или даже тысячная, и такая же болезненная, как в первый раз неудача.
— И… знаешь, я тут подумал, мне было бы любопытно взглянуть, как ты попытаешься сбежать, — резко поднимаясь над постелью, чтобы в следующее мгновение обеими руками обхватить Кару за талию, широко осклабился его сиятельство.
— Последнее время, любовь моя, ты перестаешь меня радовать. Ты какая-то… скучная, какая-то вялая. Где жизнь в глазах? Я так скучаю, Кара! Я так скучаю по той, которую встретил в Дублине. Куда ты дела мою Кару, а, женщина?! Где моя Кара?! Может, стоит вскрыть тебе ребра и поискать там?
Ослепительно блистательным лордом Коннором Гордоном он - когда-то, давным-давно – обыкновенный глупый валлийский мальчишка, имя которого до сих пор отзывалась ледяными мурашками вдоль хребта, — понятное дело, не родился, и когда вырос – стал далеко не сразу.
У него тоже был свой ослепительно блистательный наставник, и этот наставник действиями, красноречивее любых слов, доказал: лучший способ закалить характер – сперва перемолоть человека в кашу. Выживет – хорошо, не выживет – вычеркиваем из списка и идем дальше.
[icon]https://forumstatic.ru/files/001a/c2/6e/33979.png[/icon][nick]Connor Gordon[/nick][stat]Вампир, филантроп, мизантроп и просто человек тысячи талантов[/stat][status]your own god[/status]
Кара за эти годы отлично выучила, что было интересно лорду Гордону. Ему был интересен он сам: звук его голоса, его отражение в воде, его эмоции, его мысли, его планы. Все, что касалось лорда Гордона собственной персоной, увлекало его. Все, что касалось других людей или нелюдей было пресным. Либо они должны были служить достижению целей Коннора, либо его удовольствию. Когда все вместе – редкость, но идеальное сочетание. Дурой Кара не была, пожалуй, именно поэтому она не строила иллюзий относительно собственной важности для этого больного насквозь испорченного существа.
Коннор выпустил руку Кары, и сломанные пальцы скользнули под подушку. Ничто в лице не выдало движения вампирши, а мужчина был слишком увлечен собой, чтобы заметить. По крайней мере ирландке очень хотелось в это верить. Под второй подушкой была спрятана ее очередная попытка совершить побег. И раз уж это то, чего так сильно хотел вампир.
Сильные пальцы сжимали талию Кары, она практически видела, как разрастаются синяки, но…
- Давай сначала посмотрим на твои, - они были так близко… еще ближе. Одним плавным движением девушка буквально вжалась в Гордона, только для того, чтобы воткнуть ему кинжал между ребер со стороны спины. Не самая удобная траектория, сильно меньше шансов достать до сердца… но что еще ей оставалось делать? В таком положении это был единственный выход.
Сталь прошла меж ребер. Кара потянула клинок обратно, чтобы ударить еще.
Глаза девушки лихорадочно светились. Она была готова бить еще раз и еще, а потом отпилить его голову этим самым кинжалом, если не найдет ничего более подходящего. Лорд Гордон не должен выжить. Он не должен узнать, что кинжал попал к ней от одного из его собственных приятелей, который давно положил глаз на Кару, а потом
исключительно снизил свою бдительность во время одного из их случайных свиданий. По-хорошему, он вообще ничего больше не должен узнать, а вот кануть в небытие – очень даже отличный вариант.
От горящих свечей в комнате становилось душно, в нос ударил знакомый запах крови ее мучителя. Сейчас Кара была готова ко всему… и очень хотела убивать.
Боль была жуткая. И в то же время – слаще обладания всеми богатствами мира. Да какие богатства, когда рядом была Кара, его Кара.
Как страшно он ошибался! Вот же она! Вот она – его задорная шлюха с самой гладкой кожей по обе стороны океана, и все такая же, как в первые годы их совместного счастья, изобретательная.
Падая лицом вперед на грудь Кары, лорд Коннор Гордон не издал ни единого звука, не издал ни единого звука, по-прежнему не ослабляя хватки на талии, наоборот - из последних сил, теперь по-настоящему глубоко начиная вдавливать пальцы в плоть и не без оснований надеясь пробить до мяса.
— Я… так… скучал, — булькая горлом, наконец-то прохрипел лорд Коннор Гордон. — Так… скучал. Браво… Кара. Браво!
Он слышал, как стучит ее сердце. А стучало оно бешено! Чувствовал ее запах, и радовался, бесконечно радовался настолько ловкой, настолько неожиданной и вместе с тем – такой своевременной импровизации.
В такие моменты его комнатная леди была неподражаема. Когда она в первый раз сломала ему шею, он восторгался практически также.
Может ведь! Может быть очаровательной и такой по-звериному плотски притягательной и без всяких посторонних приказов.
— Продолжай, — хрипел его сиятельство, выпуская клыки и впиваясь в шею шлюхи с самой гладкой кожей по обе стороны океана чуть повыше ключицы – правой или левой, какая разница.
Пока она будет убивать его, он убивать ее – не в этом ли истинное наслаждение и подлинное семейное счастье?
«Женюсь», — решил про себя лорд Коннор Гордон, и на краткий миг эта мысль показалась почти рациональной.
[icon]https://forumstatic.ru/files/001a/c2/6e/33979.png[/icon][nick]Connor Gordon[/nick][stat]Вампир, филантроп, мизантроп и просто человек тысячи талантов[/stat][status]your own god[/status]
Светлая, в полумраке комнаты казавшаяся почти прозрачной, сорочка Кары окрасилась темным там, где пальцы лорда вонзались в кожу. Разве могут пальцы быть такими – острыми? Сильными? Для вампира – конечно, могут.
Кара ударила еще раз, прежде чем закричать. Клыки пробили шею, стало щекотно – собственная кровь потекла по коже, раздражая нервы. Как бы ни пытался лорд Гордон сделать ее похожей на себя, между ними была огромная разница: он хотел, чтобы это длились бесконечно, а Кара хотела, чтобы все закончилось. Так или иначе. Она была готова на любой расклад. По-настоящему ирландка хотела только одного – свободы, неважно, обретет она ее в жизни или в смерти.
А он наслаждался. Чертов вампир получал удовольствие от ее нападения, от собственной боли, от боли ирландки, которая сопровождала все это. Он наверняка готов был смеяться, если бы не кинжал.
Девушка перебросила кинжал в другую руку – не сломанную. Пока еще не сломанную. Ударила снова. Как же сильно она его ненавидела. Как же хотела освободиться. Укус у Гордона был «тяжелым». Кара была моложе его, а значит, слабее к тому же, наверняка ни один вампир на всех британских островах не получал _столько_ крови, сколько лорд Гордон. Она не была нужна ему для жизни, но чертовски нравилась, и давала очень много силы – ровно то, за чем и гнался проклятый Коннор.
Вампирша чувствовала, что слабеет. Она не была уверена, что скоро сможет противостоять вампиру даже с несколькими колотыми ранами. В сердце она скорее всего не попала. Оно все еще стучало слишком хорошо. А значит…
Ирландка напряглась как струна, и совершила одно резкое движение – максимально сильно отстраняясь от вампира, разрывая его зубами собственную шею, но освобождая место для того, чтобы вынести руку с кинжалом вперед и попытаться перерезать ему горло. Только бы ничто не помешало. Клинок двигался невероятно быстро. Людям такое и не снилось. Но так Коннор и не был человеком.
Вы здесь » Doomsday 1999. What’s the verdict? » Прошлое » It doesn't matter what you create if you have no fun
